Архивариусы прибывают целыми стаями, нагруженные заманчивыми коробками. Когда они начинают расставлять коробки, я замечаю, что Балджит внимательно следит за их процессом. Вскоре на столах появляются волокнистые коврики, инструменты для прокатки, деревянные рамки, декоративные перья, огромный зверинец из разных видов бумаги, коробки из-под яиц и, как ни странно, кубики клубничного желе.
Помимо нашей обычной группы со-исследователей, к нам присоединилась команда консерваторов и специалистов по материалам из Национального архива. Они экспериментируют с новыми способами вовлечения общества и получения от него пользы, в частности, с тем, как сделать свою работу доступной для новой аудитории. Сенсорное и тактильное взаимодействие практически не изучено - традиционными средствами доступа являются читальные залы и экспозиции, исследовательские консультации и доступ к цифровым документам.
Практический подход бросает вызов существующим смотри, не трогай менталитет, связанный с музеями и архивами. Кроме того, это открывает новые возможности для вовлечения и обучения тех, кто менее склонен или лишен возможности получить доступ к исторической ценности архивов существующими способами.
Архивисты и консерваторы заботятся как о самих документах, так и о том, что на них написано. Бумага имеет для них значение. Средство передачи, сохранения и изготовления бумаги может нести в себе столько же информации, сколько и текст, напечатанный на ней. Сегодня мы будем делать бумагу сами.
Пока Виктория, ведущий мастер по изготовлению бумаги, начинает рассказывать об истории ее производства, Саманта выбирает один из листов сырой, мясистой бумаги, чтобы пощупать и понюхать. По предложению Руфаро Виктория передает ей образцы настоящих старинных документов. Каждый из сидящих за столом не спеша поглаживает хрупкие края, замечает градиент пожелтения и ощущает запах возраста, исходящий от бумаги.
Урок истории продолжается: от папируса до изобретения клея и автоматического пресса. Саманта издает звуки изумления. Руфаро вставляет свои комментарии и шутки.
Виктория: “...машина сворачивает его в плоский рулон и выплевывает с другой стороны!”
Руфаро в ответ: “Так это же как тесто!”
Киран и Балджит молчат и сосредоточены, в то время как внимание Роса колеблется между колонкой и чем-то на телефоне. Когда примеры передаются по кругу, я наблюдаю за выразительной и восторженной реакцией.
Саманта, сгибает страницу из деревянной бумаги: “Вы только посмотрите на это! О, мне это нравится”.”
Балджит со знающим видом обнюхивает бумажную форму: “Дерево”.”
Руфаро, увидев формочки: “Мини-форма для бумаги... и большая форма для бумаги!”
Далее мы переходим к собственно изготовлению. Процесс включает в себя смешивание сырого волокна и яичных коробок в пульпу, добавление клея по размеру, в данном случае кубиков желе, затем использование бумажной формы с верхней рамкой, называемой декелем, чтобы отфильтровать квадратную часть пульпы и отжать из нее воду.
Сырьем для этого мастер-класса служит коллекция коробок из-под яиц и прочей бумаги разных видов. Каждый из нас вносит свою лепту, разрывая ее на кусочки и бросая результаты в котел с холодной водой. Некоторым нужно помочь приступить к ручной работе по разрыванию, но с небольшой помощью они входят в ритм. Звук рвущихся листов наполняет комнату, а грубая, волокнистая текстура бумаги запоминается. Саманта и Руфаро проявляют особый энтузиазм.
Саманта, беседующая с архивариусами во время работы:
“Это лучшее, что когда-либо было!”
“Сегодня я уже так много узнала”.”
Руфаро, держа в руках стопку разорванных листов, готовую бросить их в горшок:
“Это как монопольные деньги! Но... теперь это будет просто большой пузырь”.”
“Я сделаю это, Виктория. Я сделаю это!”
Каждый из соисследователей по очереди перемешивает материал в котле с помощью ручного блендера. В перерывах между смешиваниями у каждого из нас есть возможность окунуть пальцы в склизкую зеленую жижу. Ощущение чужое, но странно приятное. Растительный желатин, содержащийся в клубничном желе, служит импровизированным клеем.
И, конечно, последний штрих: прессование целлюлозы в листы. Это грязный процесс - погрузив бумажную форму и декель в суспензию, нужно слить лишнюю жидкость, вытереть прилипшую к бокам целлюлозу, а затем быстро перевернуть мокрое содержимое на впитывающий коврик. Руки у всех грязные, кое-кого обрызгали водой, но атмосфера игривая и радостная.
Есть возможность добавить украшения перед окончательным жестким прессованием, которое выводит воду и заставляет волокна скрепляться. Я вижу, как Руфаро добавляет красители, Киран - перья и фиолетовую звезду, а другие добавляют нитки, духи, специи, семена или розмарин. Индивидуальные штрихи делают процесс раскрытия окончательно спрессованного листа еще более захватывающим.
Саманта: “Это я сделала!”
Руфаро: “Я хочу запомнить этот момент”.”
Руфаро, на разоблачении Киран: “Это прекрасный момент”.”
Одно дело - видеть и слышать об истории бумаги, но участие в процессе создания, используя настоящие исторические методы, делает ее по-настоящему реальной.
Именно этому - обучению через прикосновения, запахи и творчество - и посвящен данный семинар. На первый взгляд, сегодня мы опробуем сенсорное взаимодействие как метод работы с архивами. Но в более широком смысле это еще и пример того, как можно использовать сенсорное взаимодействие в качестве метода обучения.
При правильном подходе к обучению люди зачастую могут узнать гораздо больше, чем вы ожидаете. Сенсорное взаимодействие может оказаться эффективным инструментом для тех, кому не подходит обычная образовательная практика. То, что мы здесь узнаем, поможет нам в педагогике и политике, а также может изменить общественное мнение относительно реальной способности к обучению людей с нарушениями обучаемости.
В конце концов, истинный потенциал любого человека безграничен. Пределы его возможностей, в конечном счете, определяются средой, в которой он живет, и инструментами, к которым он может получить доступ. Сегодня мы добились прогресса в создании еще одного инструмента для обеспечения доступности.
Генри Девенпорт, стажер CAPA